С самого раннего детства, беззаботного и наивного, нас, ещё маленьких, ничего не понимающих, взрослые окружают режимом и распорядком. В садике, школе, учебном заведении, далее на работе мы попадаем в рамки строго установленных правил и обязанностей. Наш день подчинён распорядку, а служба или работа режиму. Не миновала сия горькая участь и заключённых различных учреждений ФСИН славной державы под названием Россия. Но в отличие от других организаций: военных и гражданских, спортивных и коммерческих, в системе исполнения наказаний с незапамятных советских времён сама собой завелась важнейшая без сомнений должность «Режимник». И уже создана целая служба и отдел, которые следят днём и ночью неусыпно за соблюдением самого Святого в местах лишения – Правил Внутреннего Распорядка (ПВР). Поверьте, это не для смеха, это очень необходимо для перевоспитания заключённых и контроля за Администрацией в выполнении Закона о содержании в местах, как говорится, не столь отдалённых.

Интересно, чем же конкретно занимается офицер режимного отдела? Какие проблемы стоят перед ним, и как он их решает? Простой ли он человек или герой Земли Русской? Давайте пристально разглядим хотя бы одного представителя этой выдающейся профессии.

Для всех он «Заяц» или попросту «Зая». И для сотрудников, и для зеков. Так в детстве ласково и нежно звала его мама, потом жена. Однажды во дворе мама позвала его домой, крикнув: «Зая, пора обедать!» С тех пор так его дразнили в школе, затем в институте. Он думал, что хоть на работе никто не узнает, но знали все сослуживцы и подневольные. Внешне похож. С юности пухленький, невыскоий, беленький, в общем, плюшевый зайка с пустыми стеклянными глазками. Стоя, часто любил, особенно во время разговора, как бы подпрыгивать то на одной, то на другой ножке, словно пытаясь вытряхнуть воду сначала из одного, а затем из другого заячьего ушка.

В школе учился посредственно, с друзьями особо не водился, девчонок стеснялся, но быстро понял – если рассказывать классной даме об одноклассниках, хорошие оценки не заставят себя долго ждать. В институте он уже «глаза и уши» самого декана, опять Зая на хорошем счету, да и преподаватели побаиваются. А после, то ли из-за образа мыслей, то ли в погоне за длинным рублём, поступил на службу в систему ФСИН. К тому времени обладал тремя ярко выраженными характеризующими качествами: 1. Абсолютная неприязнь физического труда; 2. Почти полное неумение размышлять и думать; 3. Отсутствие даже следов совести. С такими категориями души его сразу и охотно зачислили в штат Следственного изолятора.

Немножко о личном. В институте с девушками не дружил, вёл себя не мужественно, не знал с какой стороны подойти. Уже служил, вдруг познакомился и скоропостижно женился. Мечтал, как и все, о радостях семейной жизни, но после свадьбы радости закончились, практически не начавшись. Супруга не поняла его как мужчину и крайне удивилась, для приличия даже всплакнула. Утешилась, когда не совсем ясно как забеременела. Родился сын, не похожий на Заю, начал расти, как бывает у детей. А Зая начал расти профессионально, и вот уже служит «Режимником». Голова закружилась от карьеры, захватило дух. Выдали должностные инструкции, старательно ознакомился, ничего не понял, ознакомился раз, не понял, но утвердился в мысли: произведение серьёзное, а он теперь важный чин! Постарался соответствовать: с сотрудниками общался мало, имел серьёзный вид и размышлял о проблемах режима и правилах внутреннего распорядка на вверенном ему объекте. Внешне выглядел заурядно. Даром, что Заяц! Дома, после службы, уставший, но довольный, в 21.00 садился перед телевизором и употреблял одну или две бутылочки пива, а иногда, в пятницу, две-три рюмочки крепчайшей. Вот на экране появлялся Президент. Президент никогда не подводил ожиданий и каждый вечер вдумчиво рассказывал об усилении паспортного режима, о санкционном режиме, о режиме пропуска сложивших оружие боевиков в Сирии, о режиме изоляции мировым сообществом Крыма. Он размышлял: получается, Президент поднял вопрос о значении режима, первостепенном и важнейшем для России. Страна опять в кольце врагов внешних, изнутри вгрызаются коррупционеры и оппозиция. Нужен режим! Как он может помочь Родине? Президенту? Вокруг враги! Он пил и думал, опять пил и мысленно говорил с Президентом, обращался к нему, хотел быть полезным для державы. Этот вечерний моцион стал любимейшим его занятием.

Одну из таких задушевных бесед прервала законная: «Зая, милый! Учителя на сына жалуются: хулиганит, учиться ленится. Может, поговоришь с ним? Надо что-то делать!» «Думаю – режим!», - задумчиво молвил Зая. «Что?», - не поняла жена. А ему так понравилось лаконичность фразы и точность ответа, что он не поленился и уже веско и громко изрёк: «Думаю – режим!»

Жена наклонилась и внимательно посмотрела в его стеклянные зрачки, почувствовала – он не видит её, он глубоко смотрит в себя, в глубь своих мыслей. Дальнейший разговор сочла бессмысленным.

Каждый вечер вновь и вновь беседовал с пивом и Президентом, было очевидно: Президент ждёт помощи от него, от единоросса, товарища по партии. Помог советом, отправил электронное письмо на сайт администрации путина: «# Господин Президент, дорогой Владимир Владимирович! В целях обеспечения безопасности государства о внешних и внутренних посягательств, а также повсеместного выполнения программы экономического развития регионов, предлагаю во всех федеральных, муниципальных, в структурах субъектов организовать службы и отделы режима. Штатное расписание предлагаю составить по закону военного времени. С уважением, член единой России, офицер режимного отдела СИЗО, капитан вн.сл. Максим Сурайкин – товарищ Максим!#»

Письмо ушло, ждал ответа, не дождался. Что же, у Президента много забот, а мог ответить не ему лично, ведь он же сотрудник системы. Но смотрел телевизор и по речам Президента и действиям, друг убедился – Национальный лидер прочитал послание и последовал его совету – враги отступали.

Зая был горд. Его «распирало», он свысока, по-отечески улыбаясь, общался с сослуживцами, к зекам стал добрее, прислушивался к их просьбам на утренних просчётах. Всё чаще на корпусе слышался тоненький голос режимника: «Расписывайтесь в журнале дежурств или составлю рапорт!» или «Ты же знаешь кто я такой!», «Здесь все вопросы я решаю!»

Всё говорило о его творческом и профессиональном росте. Место главного «оружия» в борьбе с нарушителями режима занял обычный телевизор. У «плохих» камер он изымал его, «хорошим» отдавал. Эту методику изобрёл лично. Наставительно объяснял её своим подчинённым. Заключённые недоумевали и начинали как-то с ехидцей посмеиваться.

Вскоре вызвал начальник Сизо. «Разрешите войти, товарищ полковник?» «Заходите. Вы уже в курсе, скоро комиссия, нужно навести порядок и спокойствие на корпусе. Узнайте жалобы, просьбы, решайте в установленном порядке. Если что-то неординарное – докладывайте, тут нужно поаккуратнее. Что думаете предпринять?» «Думаю – режим!» полковник вскинул густые азиатские брови, увидел пустые, стеклянные глаза и испуганно прошептал: «Свободны!» «Товарищ полковник», - Зая задержался в дверях. «Что ещё?» «Вам из Кремля не звонили? С благодарностью за мой совет? Я же помог Ему» «Кому ему?» «Путину Владимиру Владимировичу. Как соратник по партии… помог»

В больницу Заю увезли прямо со службы на психиатрической карете. Пожилой профессор задавал вопросы и вслушивался в ответы. Зая твердил: «Позвоните, пожалуйста, Путину. Он всё объяснит». Профессор закончил осмотр и подытожил: «Будем лечить. Для начала думаю – режим!»

©Д. Ведерников, 2016

Все авторские права защищены.